– Мы прекрасно провели время в компании герцога, – сообщила Альве Люси Джей, вернувшись на лето в Ньюпорт.

Они встретились на балу, который давало одно из новоявленных семейств, только недавно попавших в высшее общество, поэтому присутствие там Альвы было для них куда важнее ее развода. Для людей этого ранга Вандербильты оставались Вандербильтами, и все, что им было нужно, – заполучить любого из них и потом этим хвастать. Наверное, они делали это по подсказке Уорда. Альва же была не прочь уделить внимание хорошим людям – особенно, если они не боялись осуждения со стороны Элис. Той самой Элис, чей заново отстроенный дом неизменно становился главной темой любой беседы.

Элис наслаждалась вниманием публики, несмотря на то, что Ричард Хант, которого они совершенно извели этим домом, лежал в постели, истощенный и обессиленный. Посетителей он не принимал. Его жена Кэтрин Хант сказала Альве, что конец уже близок.

– Он просил меня передать вам, как он благодарен. Не только за дело, но и за дружбу.

Альва проговорила сквозь слезы:

– Я была не самым простым заказчиком…

– Намного проще остальных. – Она улыбнулась. – Он вас любит и восхищается вами.

– А я – им. Передадите ему?

Альва вытерла слезы и покинула дом Хантов, отказываясь верить, что больше не увидит Ричарда живым.

А сейчас она сидела и наблюдала за тем, как в переполненной столовой, превращенной в бальный зал, Консуэло танцует с одним из сыновей хозяйки – высоким молодым человеком, который изучал право, неплохо играл в поло и был другом Гарри Уитни, нового жениха Гертруды. Он собирался посвятить свою жизнь защите бедных и угнетенных, а также был совершенно очарован Консуэло. Если ничего не выйдет с герцогом Мальборо, он может оказаться неплохим кандидатом.

– Бленхейм просто великолепен. – Альва продолжила свой разговор с Люси Джей. – Даже лучше, чем Брейкерс. Хотя, конечно, во дворец нужно вложить деньги, и как можно скорее.

– А Консуэло там понравилось?

– Да, конечно. Хотя потом ее энтузиазм поутих.

– Позвольте мне угадать – дело в мистере Резерфорде?

– Она ужасно упряма, – подтвердила Альва, взяла предложенный официантом бокал вина и прошла к окну, подышать свежим воздухом. – И все-таки дворец ей понравился, это очевидно. Там такое ощущение, будто перед твоими глазами разворачивается история Англии. Гробницы герцогов. Военные трофеи в комнатах. Южный портик венчает огромный бюст Людовика XIV – совсем как головы, которые когда-то надевали на колья.

– А когда герцог приедет сюда?

– Говорил, что в конце августа.

– Он сделает ей предложение?

– Мне бы очень хотелось это знать!

– Как думаете, она сама этого ждет?

– Мне кажется, она ожидала получить предложение, еще находясь там, а когда оно не поступило, была удивлена и расстроена. Она бы его не приняла, поскольку верна своему дорогому мистеру Резерфорду. Но ей было бы лестно.

– А кому не было бы?

– Действительно, – произнесла Альва, мысли которой на мгновение обратились к мужчине, о лестных словах которого она всегда мечтала.

Оливер снова был в разъездах – шла кампания по выборам президента, и он поддерживал Уильяма Дженнингса Брайана, выходца из Небраски, с которым и покорял сейчас Средний Запад. Открытки от Оливера приходили из городов, о существовании которых Альва и не подозревала, – Оцеола, Барабу, поселение Милан на Рок-Ривер, название которого следовало произносить как «Майлан», чтобы не путать с одноименным итальянским городом. Хотя, как писал сам Оливер:

– Консуэло не подозревает, что вы препятствуете их встречам? – спросила Люси.

– Не имеет ни малейшего понятия. Я надеялась, что она потеряет терпение еще во время нашей поездки за границу, а потом герцог сделает ей предложение, и она его примет – в том числе, от злости. Я даже позволила себе заказать свадебное платье. Но все вышло иначе. Тем не менее я не вижу в этом ничего страшного. Она должна выйти замуж, только когда ясно оценит положение дел – и не ошибется в своей оценке.

С этими словами Альва обернулась, чтобы посмотреть на танцующих, и увидела, что Консуэло танцует… с Уинтропом Резерфордом.

– Вы знали, что он здесь будет? – удивилась Люси.

– Меня уверяли в обратном.

Ликование на лице дочери на мгновение ввело Альву в ступор, однако она быстро опомнилась, решительно прошла к паре, взяла Консуэло за руку и оттащила от Резерфорда, бросив ему: «Не вздумайте следовать за нами».

– Отпустите меня, – потребовала Консуэло, но Альва молча вывела ее в холл, подозвала лакея, стоявшего у двери, и приказала:

– Подайте мою коляску.

– Это несправедливо! – воскликнула Консуэло и попыталась вернуться в бальный зал, но Альва не выпускала ее руку.

– Этот мужчина тебя погубит.

– Это неправда. Он любит меня.

Альва вывела дочь на улицу.

– Конечно, любит. А еще он любит своих лошадей и кентуккийский бурбон, а также возможность хвастаться своей победой во всех клубах, членом которых он станет, заманив в свои сети наследницу Вандербильтов.

– Отчего же он тогда не выбрал Гертруду?

Альва потащила дочь к подъехавшей коляске. Консуэло забралась внутрь, Альва вслед за ней. Кучер молча закрыл дверцу.

Во время непродолжительной поездки в Мраморный дом они не проронили ни слова. Выйдя из коляски, Альва скомандовала:

– Наверх.

Когда Альва закрыла за ними дверь своей спальни, Консуэло заявила:

– Ваши усилия бесполезны. Я буду его женой. Мы помолвлены уже несколько месяцев.

– Считайте, что помолвка расторгнута.

Консуэло метнула в нее яростный взгляд.

– Почему вы стараетесь разрушить мою жизнь?

– Я? Вообще-то ее разрушит Резерфорд, если я не остановлю тебя или его.

– Он сказал, что был и в Париже, и в Лондоне. Он пытался увидеться со мной. Он не получил ни одного из моих писем. Как вы можете быть такой жестокой?

– Если бы не я, он бы уже тайно с тобой обручился.